Обыкновенно после музыкального действа на фортепьяно, из окна лежащего под моими ногами 4-го этажа высовывалась голова нашей соседки замотанная белым полотенцем.
— У меня болит голова! — кричала она. — Прекрати играть немедленно!
— Но, я только начал! — высовываясь сверху из окна, и глядя ей в затылок обмотанный белым полотенцем оправдывался я. — И потом это Бетховен!
— Сколько можно играть одно и то же, — визжала в ответ соседка. — Я родителям твоим скажу.
— Но я учу новое произведение! — возражал я. — Когда мне его учить?
— Учи когда меня нет дома! — злобно отвечала мне соседка.
— Но вы постоянно дома. Вы все время там торчите. Все работают а вы все время дома! Вы тунеядка! — с досадой отвечал я.
Она постоянно изо дня в день стенала и ругалась. Моя соседка совсем не любила музыку. Она не любила ни Бетховена, ни Баха, ни даже отечественного русского композитора Чайковского. В отместку, с мальчишеским максимализмом, обычно я проигрывал после перепалки два раза похоронный марш Шопена, после чего заканчивал свое выступление громким стуком крышки пианино над клавишами. Из нижнего окна слышалось хрипение соседки, но потом она успокаивалась до следующего раза. Видимо заупокойная музыка Шопена ее приводила в состояние душевного равновесия.
Последнее изменение: Май 23, 2022, 7:05 п.п.