Одиннадцатого ноября так и не смог уговорить сходить со мной в лес никого из своих. Мурсеев и Пугачев отказались — у всех какие-то дела. Плюнув, поехал один, в последний раз. Впереди армия. Два года неведомой жизни. Своим родителям соврал что иду не один. Мне поверили. Уже ночью сошел со станции Кривандино и потопал в обратном под углом направлении, туда где находились мои любимые болота. Идти по просеке одному ночью было немного непривычно, и у меня стало неприятно посасывать под ложечкой, тем более что сбоку слышалось хрюканье и топот кабанов через кусты. Утешив себя, что он навряд ли нападут на меня, я продолжал двигаться. Через два часа после усиленной ночной ходьбы по просеке, она наконец то вывела меня к первому болотцу, где я и поставил свою палатку. Я уже полностью отработал способы ночевок зимой в лесу, поэтому не составило труда наломать лапник под брезентовый пол моей палатки, кинуть сверху на пол туристический коврик, полностью раздеться и залезть в холодный спальник. Наконец то я дома! Запрыгнув внутрь я сразу же заснул. Ночью несколько раз проходящие кабаны периодически дергали веревки ведущие от колышек к моей палатке, тем самым заставляя меня просыпаться. Под ухом слышалось довольное хрюканье. Вепри пошли сонно думалось мне и я продолжал спать. Как потом оказалось, я перепутал во тьме, и поставил палатку прямо на кабаньей тропе. Именно поэтому они всю ночь сигали через меня. Утром, с первыми лучами солнца бьющего через марлевое оконце палатки меня разбудила большая синица. Она прыгала по крыше палатки и громка тренькала, а ей вторила другая. Выбравшись из своей брезентухи я обнаружил что вчерашние лужи подернулись осенним ледком, и их припорошил снег. Стало как-то даже теплее чем вчера. Воздух стал суше. Впрочем после того как воздух прогрелся ледок к полудню весь растаял.
Откуда то появилась стайка ополовников, они быстро передвигались по кустам собирая оставшиеся семена и каких то насекомых любопытно осматривая меня своими пуговками темными глазками. Утренний лед под моими ногами похрустывал и разбегался лучиками от каждого моего шага. В воздухе стояла кристальная тишина. Выйдя на поляну я вдруг увидел лося. Тот стоял в задумчивости около куста и смотрел на меня, очевидно решая что ему делать, то ли убегать, то ли оставаться, наконец решив что то про себя зверь быстро набрав скорость скрылся с треском куда то вглубь леса. В отдалении, на дереве собралась группка тетеревов, они обратили внимание на шум исчезающего лося и увидев меня разглядывающего их при помощи ранее купленного семи кратного бинокля с олимпийской символикой сорвались и быстро улетели прочь. В синем небе без облачков кружилось два канюка- один из них был наш обычный Buteo buteo, а другой Buteo lagopus. Зимняки прилетели- констатировал я факт появления исконно северных хищников. В еловом лесу жужжали снегири перелетавшие где то наверху, но вот и показалась красная грудка одного из снегирей. В лесу появились три московки, перелетавшие с веточки на веточку и удовлетворив свое любопытство в отношении меня тут же исчезли. За стволом ближайшего дерева деловито сновал поползень. Из синиц также появились и лазоревки, и даже хохлатая синица припожаловала ко мне к палатке, где поживилась салом оставленным около кострища. На окраинах кривандинских болот виднелись свежие погрызы бобров и следы их трудовой деятельности. Большой пестрый дятел стучал по сухому дереву выбивая барабанную дробь. А сойки тревожась по поводу меня прокричали пару раз где то надо мной. Пронеслась стайка свиристелей состоящая из 50 птиц куда то на север.
Перед заходом солнца вдруг все осветилось коричневатым светом и внезапно покрылась хрустальными тонами — снаружи и извне переливчатым голубоватым цветом. Лес окружавший болото, да и само болото внезапно превратились в хрустальную музыку.
Восемнадцатого ноября 1981 года я ушел в армию.
Последнее изменение: Май 24, 2022, 9:15 д.п.